Украина подхватила весьма распространенное в Европе заболевание – сепаратизм богатых регионов. Донбасс пошел по пути Фландрии, Каталонии, итальянской "Лиги севера", Шотландии и прочих "малых родин", которые, обладая относительно развитой экономикой или избыточными ресурсами, отказываются кормить остальную часть страны, в составе которой они оказались в силу тех или иных причин. И просто хотят отделиться от нее.

В случае с Восточной Украиной этот синдром получил осложнение из-за того, что ее попытались заставить сделать нежелательный и просто невыгодный геополитический выбор – пойти на сближение с ЕС в ущерб отношениям с Россией. И делали это политические силы дотационных западных регионов, захватившие власть в Киеве. Таким образом, нынешние события на левом берегу Днепра имеют двойную подоплеку – как геополитическую, так и экономическую.

Четыре региона Восточной Украины – Днепропетровская, Донецкая, Луганская и Харьковская области – суммарно производят более половины украинского ВВП. По данным на конец прошлого года, зарплата выше средней по стране (то есть больше $380 в месяц) была зафиксирована в Киеве и четырех юго-восточных областях – Донецкой, Луганской, Днепропетровской и Запорожской. А по оценкам украинского Фонда "Эффективное управление", пятерку наиболее конкурентоспособных регионов Украины составляют Киев, Харьковская, Одесская, Донецкая и Днепропетровская области – то есть, столица, восток и юг.

На какой выбор предлагают согласиться стране новые киевские власти? Выработанные в глубокой тайне девять сотен страниц под названием "Соглашение об ассоциации между ЕС и Украиной" (их даже Янукович не видел почти до самого Вильнюсского саммита "Восточного партнерства") не сулят восточным регионам ничего, кроме экономического коллапса. Полная либерализация торговли с ЕС, практически полный запрет государственного субсидирования экономики, принятие технических стандартов Евросоюза – причем перенастройка всех отраслей экономики под эти стандарты должна произойти за счет "перенастраиваемых", и так далее. Результаты могут быть примерно такими: тяжелая промышленность юго-востока отомрет как несостоятельный конкурент европейских концернов, угольные шахты Донбасса будут закрыты, так как в ЕС уголь давно считается неэкологичным топливом. Национальная газотранспортная система перейдет под контроль ЕС; финансовая система – под контроль западных банков (как это случилось в большинстве стран Центральной и Восточной Европы при их вступлении в ЕС).

Уникальность европейско-украинского соглашения состоит в том, что оно предусматривает "расширенную и углубленную" ассоциацию – не чета стандартным ассоциативным договорам, которые Брюссель заключил со многими странами, включая регионы Ближнего Востока и Северной Африки. Там и страниц поменьше, и обязательства не те. Здесь же предусмотрены обязательства, по сути, страны-члена Евросоюза, но при этом – никаких прав. Все интеграционные проекты – начиная с безвизового режима – на уровне благих пожеланий.

Для "евроэнтузиастов" из Западной Украины все это приемлемо: им в экономическом плане терять особо нечего – крупной промышленности нет, зато есть практика выезда на заработки в ЕС. А вот для Восточной Украины сближаться с Евросоюзом на этих условиях – равносильно экономическому харакири. Именно таким видится итог возможного примирения двух частей почти уже расколовшегося государства при сохранении его нынешней власти.

Что может произойти в случае откола Восточной Украины? Здесь есть два варианта: вхождение "мятежных регионов" в состав России или создание ими формально независимого государства. В первом случае устранятся те границы, которые на протяжении четверти века мешали нормальной работе единого экономического комплекса, некогда составлявшего наиболее развитую часть СССР. А в качестве "бонуса" восточные регионы Украины получат свободный доступ на рынки Белоруссии и Казахстана, с которыми у России создан Таможенный союз.

Второй вариант "раскольного" сценария также связан с Таможенным союзом: государство Восточная Украина первым делом попросилось бы в него. Но тут неизбежны серьезные проблемы: отколовшаяся часть Украины осталась бы непризнанной и подверглась бойкоту со стороны мирового сообщества. И далеко не факт, что Казахстан согласился бы включить в ТС столь проблемного партнера. Таким образом, и статус, и экономические перспективы самостоятельного государства восточноукраинских регионов окажутся под большим вопросом.

Наконец, еще остается возможность мирного сценария разрешения кризиса: федерализация Украины, разделение власти между политическими силами западной и восточной частей страны (не важно – поровну, по-братски или по понятиям) и выработка компромиссного внешнеполитического курса. Что в этом случае ждет юго-восточные регионы? Скорее всего, ничего нового: то же положение чужого среди своих и не слишком своего среди чужих. Не удастся в полной мере воспользоваться ни благами Таможенного союза, ни преференциями ЕС. Ведь невозможно вечно сочетать два диаметрально противоположных вектора развития. Придется по-прежнему спонсировать западные регионы страны и страдать от борьбы олигархических кланов. А значит, Восточная Украина будет все чаще посматривать на Фландрию с Каталонией и перенимать их опыт "цивилизованного сепаратизма".

Утро

.