"В контакте" присоединится к антипиратскому меморандуму. Социальная сеть подпишет документ о сотрудничестве в сфере защиты авторских прав при использовании теле- и кинофильмов, сообщил замруководителя Роскомнадзора Максим Ксензов. Член Пиратской партии России Павел Рассудов обсудил ситуацию с ведущими Коммерсантъ FM Олегом Богдановым и Оксаной Барыкиной.

Меморандум о защите авторских прав был подготовлен при участии Роскомнадзора в конце 2013 года. Согласно документу, администрация интернет-сайта в течение суток заблокирует пиратский фильм, если в жалобе правообладателя точно указан адрес страницы. Если же правообладатель указал только адрес сайта, пиратский контент заблокируют "в разумное время".

Ок.Б.: Как вы считаете, почему все-таки согласились? Раньше руководители отказывались подписывать этот меморандум.

П.Р.: Сменился руководитель социальной сети, и совершенно понятно, что меняется теперь и политика в отношении свободы распространения информации.

Ок.Б.: Клиентов "В контакте" не растеряет своих?

П.Р.: "В контакте" останется какая-то своя аудитория, состоящая из тех, кто уже привык пользоваться этой социальной сетью. Но трафик, количество людей, которые ежедневно туда заходят за фильмами, за музыкой, убавится. Эти люди, как и ожидается изначально, перейдут на торрент-трекеры. На те сайты, которые не боятся свободно распространять информацию, вне зависимости от того, что думают на этот счет правообладатели.
О.Б.: А почему они не боятся?

П.Р.: Их уже сейчас блокируют, и пользователи к ним получают доступ с помощью нехитрых анонимайзеров, прокси-серверов и других приложений к браузерам, которые позволяют не замечать блокировки и цензуры, которая осуществляется сегодня в России.

О.Б.: Мне интересно узнать про вашу партию, а вы за что боретесь, против пиратов или за пиратов?

П.Р.: За то, чтобы свободно знания и информация распространялись не только в интернете, а в принципе. Свободный обмен знаниями и информацией способствует техническому прогрессу. Дело в том, что нельзя в России применять законы, которые взяли из Соединенных Штатов, поскольку в России немножко другой был раньше режим охраны интеллектуальных прав. Например, в Советском Союзе все искусство принадлежало народу, и было оплачено из денег народа, но почему-то с 1991 года эти объекты и результаты интеллектуальной деятельности стали принадлежать отдельным частным персонажам. И это у меня вызывает большие вопросы. Все, что было произведено хотя бы до 1991 года, это пласт культуры где-то с 1943-44 года, необходимо возвращать истинному правообладателю — наследникам Советского Союза, гражданам Российской Федерации.

О.Б.: Я согласен. А к интернету это какое имеет отношение? Он же позже появился.

П.Р.: А какая разница? Здесь меня интернет волнует даже в меньшей степени.

О.Б.: А он же народу не принадлежит.

П.Р.: Давайте я буду говорить про все объекты авторского труда, которые были оплачены из казны Советского Союза. Здесь интернет уже вторичен по отношению к авторским правам. Сейчас у нас другая проблема с интернетом: уже сейчас в администрации президента обсуждают создание занавеса.

Ок.Б.: Пропуска? Вы имеете в виду то, что инициатива пропусков, доменов перенести?

О.Б.: DNS-серверы в Россию переместить?

П.Р.: Комплекс инициатив, которые уже серьезно изменяют и инфраструктуру интернета. И это уже будет не интернет, давайте будем честными.

О.Б.: А что это будет?

П.Р.: Интернет — это глобальная сеть, а если мы строим что-то такое местечковое, внутреннее, российское, это уже будет даже не Рунет. Рунет все-таки — это языковая зона глобального интернета. А то, что будет создано, "Чебурашка" или "Крокодил Гена", — это все несерьезно.

О.Б.: А как государству свои интересы отстаивать? Интернет — это такой знаковый и серьезный инструмент влияния на умы. Можно ли государству вообще через интернет, используя СМИ, блогеров, которые приравняли к СМИ, как-то отстаивать государственные интересы? Каким образом это делать?

П.Р.: Во-первых, я бы призывал вас к тому, что нужно различать государственные интересы и интересы отдельных людей, представляющих государство, которые подменяют собой понятия государственных интересов. А во-вторых, должны быть механизмы. Но эти механизмы должны быть построены. Если мы говорим про какие-то вопросы интеллекта, то здесь должны быть механизмы диалога. Сегодня власть должна начать вести диалог с людьми: не объявлять одних нацпредателями, других еще как-нибудь, а пытаться понять, разговаривать с людьми. Если мы начнем делать такую цензуру, это уже делали в царской России, это привело к распространению подпольной литературы, это было в Советском Союзе, это привело к распространению самиздата. Мы знаем, чем закончились первый и второй режим. Зачем мы сейчас хотим таких же кровавых развязок от введения цензуры? Мне это непонятно.

Коммерсантъ

.